Катакомбы под Меретнаром

Уровень опасности: 4
Уровень исследований: 6

Текущие кризисы:

Вопрос наёмницы эхом отразился от стен и утонул в бесчисленных пустынных коридорах. Путник, который рискнул сюда спуститься всегда обязан был помнить о двух вещах: первое - катакомбы довольно спокойное место, и второе - причину их спокойствия лучше не будить. Остальные мелочи вроде путеводных заклятий или запасов провизии на случай, если путь выдастся чуть дольше обычного, опытными путешественниками даже не обсуждались. Рауг в этом деле могла считать себя опытной настолько, чтобы не заблудиться в паутине проходов.
   Из городских сплетен и книг она могла составить кое-какое мнение о подземных пещерах. Сеть катакомб проходила под городом, выходя на поверхность в самых непредсказуемых местах, превращая Меретнар в каменный муравейник. Представить это не сложно, если только вам когда-либо встретится муравей размером с дом.
  Большинство входов отличались скромным убранством, но при этом сохраняли величие Старой столицы. Тяжелые каменные арки и высокие своды, система лестниц и подъемников, древние руны и собранные наспех подобия святилищ. Всё это можно было встретить, войдя в приветственные залы. Выходы же представляли собой скрытые панели, приходящие в движение по дуновению ветра, темные пятна в потолке и стенах, внезапно выводящие вас на оживлённые улицы, или, о чём неоднократно судачили искатели, - тайные входы в систему Путей. Иначе было не объяснить возможность перемещения из города на тысячи километров без необходимости уплаты дани Смотрителям.
   Сейчас все эти слухи и тайны смотрели на девушек пустыми глазницами коридоров, изредка завывая под треск догорающих факелов. И только Великий Нандор почивал в своей лампе, совершенно не представляя, куда в этот раз занесла его судьба и гусиные лапки.

Не была бы Эйле достаточно опытной ловчей, то обязательно напомнила бы своей спутнице, что ловить они собирались ветер, а не сквозняк в затхлых катакомбах. Но этой шутке не суждено было случиться из-за уже названной выше причины. А жаль, могло бы быть забавно.
Однако, в вопросах губительного Западного ветра девушка только и могла, что довериться Рауг и ее иллюзиям. И раз уже речь именно о ветре, приносящем с собой запах гнили и плесени (именно так ринари себе его и представляла), катакомбы, наверное, были для этого самым подходящим местом.
Перед входом Эйле вместо ответа вдруг стала рыться в своём плаще, пытаясь что-то достать. И вскоре в руках у неё появился внушительных размеров фонарь. Нет-нет, не масляный, украшенный резьбой фонарь. Обычный фонарик на батарейках. Эльфка повертела его в руках, подвигала тумблер - эффекта это не возымело. Постучала по фонарю и снова подвигала тумблер - луч света вырвался из этого чудо прибора.
- Что? - спросила она у уставившейся на неё Рауг. - Ветром надуло. На Севере.

Рауг, конечно, слышала о всяких чудесах, которые на севере называются «технологиями». Даже читала книжки с иллюстрациями. Но одно дело читать, совсем другое - видеть собственными глазами. Это было что-то новенькое.
- Полезная вещь. Долго работает? Надежная? Как раздобыла?
Продолжая пялиться на фонарь, девушка напоследок проверила снаряжение и убрала свою накидку в рюкзак, оставшись в скроенном по фигуре комбинезоне. Кое-где он был укреплён прочной кожей; опытный же глаз приметил бы обилие скрытых карманов и пару стилетов, закреплённых на бёдрах. Девушка закинула рюкзак на плечи, оставив только клетку с курицей и фонарь, гораздо менее технологичный. Она посмотрела на Эйле.

Запах плесени и пустые разговоры гусепаски не могли заставить Нандора Безжалостного покинуть своё уютное, пусть и тесноватое обиталище. Но одно только упоминание о Севере ... Да сожрут эти плешивые свои бороды! вызвало в нём бурю праведного гнева. О чём Эйле могла догадаться из первых рук - лампа накалилась докрасна и со свистом выпустила Бесстрашного и Безжалостного на свободу.
- Где эти нечестивые крысы? Пусть их снег растает навеки! Подать моего верного дракона, немедля! Чего ты ждёшь, гусепаска? Великий Нандор требует своего Гдырдарыша сию же минуту! И отряд боевых соколов высокого полёта.
Тот факт, что соколы, или даже ястребы, высокого полета были совершенно бесполезны в подземных катакомбах, его нисколько не смущал.
- Смышлению твоему нет предела. Как умно было заманить их в Муравейник. - Он с выражением величайшего одобрения осматривал стратегичекое укрытие, превратившееся в смертельную ловушку для северян. В голове Нандора проносились картинки всевозможных казней и пыток, которые он бы устроил им, и Солнцеликий уже мысленно расставил колья вдоль вон той покосившеся стены, а под потолком ... но мысль прервалась на самой внезапной и вкусной ноте, разрушенная лучем света, прошедшим через его призрачную голову.
- ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОЗАРЯТЬ МОЁ ЛИЦО?!
Он попытался закрыться рукой от яркого фонаря, но безуспешно. Жёлтый круг так и остался висеть на стене, которой явно не хватало дыбы.

Довольная произведённым эффектом, Эйле широко улыбнулась:
- Работает; но найти топливо, хмм… сложно. - на вопрос о надежности могла бы ответить шутка про швейцарские часы, но ее не будет - Мой дядюшка как-то раз взял меня с собой в ледяные пустыни далеко севернее последнего форменского поселения. Безжалостные ветры и снег загнали нас в пещеру, где мы ещё долго скитались во тьме, ведь вход завалил ледяной великан, от которого мы убегали!
Ловчая направила подсветила фонарем своё лицо, и теперь тени плясали на нем, усиливая каждую гримасу, сопровождающую рассказ.
- Масляных фонарей у нас с собой не было - все они разбились, вырванные ветром из наших рук. И когда нашим скитаниям во тьме исполнилось четыре дня и восемнадцать с половиной часов, дядя упал на колени и в отчаянии попросил Северный ветер озарить мне путь к спасению, а его забрать в качестве платы. И тут, представь себе, прямо под сводом камнем взвился вихрь, меня аж отбросило назад, и я ударилась спиной о камень. А может и затылком, потому что потом я потеряла сознание, а когда очнулась, дяди уже не было, и только этот фонарь освещал мне откуда-то появившуюся дверь, хотя клянусь тебе, прежде ее там не было!
На лице эльфки застыло скорбное выражение, голова была склонена на бок. Она так прониклась рассказанной историей, что теперь будто не могла ее отпустить (хотя вообще то она просто нашла фонарь среди снега, просто спускаясь с гор к деревне.
Из образа ее вывел выскочивший из лампы, словно черт из табакерки, Нандор. Фонарь чуть не выпал из рук ловчей, пронзая ночь лучом света, но ей удалось его поймать. Луч был тут же направлен на призрака.
- Да зачем же так орать, во имя всего святого! - сама завопила Эйле, явно не собираясь перестать озарять лицо покойного.

Крики у входа в катакомбы были явлением довольно частым, но обычно обрывались так же внезапно, как и начинались.

Расшифровка броска:

В нескольких десятках шагов в одном из тоннелей послышался шорох и звук, похожий на шелест листьев дал девушкам понять, что они здесь не одни.

Нандор недовольно скривился, но вслух сказал:
- Твоя история достойна быть поведана в Чертогах Вечного Дворца, гусепаска, но то, что твой дядя взмолился к ветрам Севера в момент наивысшей нужды не делает ему чести. Надеюсь ты и сама не из этих северолюбов? - Его мина стала настолько кислой от упоминания верхней части мира, что ею можно было заправить сотни овощных салатов, накормив весь Нижний город. - Если так, то это наивысшее проклятие, которое могла ниспослать на меня Рингсул, быть пленённым северолюбной гусепасыней!
Он перевёл вгляд призрачных глаз на Рауг:
- И ты позволяешь ей так легко говорить о кровных врагах нашего народа, да растают их снежные горы, а кости развеет ветром, и при этом ещё смеешь указывать Нандору Бесстрашному?! - Он явно разошелся не на шутку. Отвернувшись от света фонаря он прокричал во тьму.- Выходи, явись на свет этого волшебного круга! Нандор Великий, Повелитель пустынь и диких степей, чья длань простирается до самого моря Рилдин и берегов Муря Туманов, Нандор Бесжалостный, не слышаший мольбы народов, Нандор Солнцеликий, разгоняющий тени полудня, ПРИКАЗЫВАЕТ ТЕБЕ, ЯВИСЬ!

Эйле даже не знала, что ответить - ей то всегда казалось, что ее черты лица, белокурые волосы и светлые глаза точно выдают северолюба как минимум с одном из ее родителей. Но, видимо, Нандору это было не так очевидно, а эльфка решила его не расстраивать. Ну или не давать ему повода для очередной тирады (слушать их, честно говоря, было невыносимо). Однако, от язвительного замечания она все таки не удержалась:
- Видимо, ты очень накуролесил, раз полагаешь, что у Рингсул есть повод для такой страшной кары, - губы девушки растянулись в ядовитой улыбке.
Пленить дух идейного врага ее народа было уж очень приятным событием.
Услышав замечание Рауг, ловчая вскинула брови, и направила свет фонаря туда, куда всматривалась южанка и сыпал угрозами Нандор. Интересно, а он может реагировать как-то кроме крика?
- Солнцеликий, серьезно? - скептически ухмыльнулась Эйле, когда поток угроз закончился.
Ей показалось, что по краю области, освещаемой фонарем, мелькнула едва заметная тень, и видение это сопровождалось звуком стремительно удаляющихся шажочков. Судя по звукам, сокрытое во тьме нечто было не слишком большим и, судя уже по бегству, не очень уверенным в своих силах.
- Ты его напугал, - констатировала Эйле.

Бесстрашный и Безжалостный сиял и дело было не в пляшущем луче фонаря.
- Паучья колдунья знает толк в лести. Но не утруждайся, мне и без тебя ведомо, что моё бесстрашие устрашит любого в этих коридорах. - Он погрозил кулаком вслед улепетывающему жителю катакомб. - Беги и передай отпрыскам, что Нандор Великий вернулся и требует с них три пуда шелком к закату третьего дня. А что до тебя, - он повернулся к Рауг. - то если бы не гнилой запах и отсутствие шелковых подушек, я мог бы и остаться здесь. А ты бы рассказывала мне истории о славе моих потомков.
Он сложил руки на груди и какое-то время висел, покачиваясь,закрыв глаза.

- Но не время предаваться пустым разговорам, путь свободен и я желаю увидеть что случилось с моим городом за эти века. Кажется где-то здесь я оставил ...
Но звук встречного ветра заглушил его слова, а сама призрачная фигура Нандора проплыла мимо яркого пятна и скрылась за поворотом.

- Если он продолжит в том же духе, я продам его на ближайшем рынке. Иди оставлю здесь. Или отдам в музей войны в Эленринге, клянусь. - шепотом поделилась своими планами с Рауг Эйле, когда Нандор «уплыл» вперёд.
Девушка выключила свой «волшебный» фонарь и убрала в карман - батарейки нужно беречь. Да и может пригодиться там, где с обычным масляным фонарем возникнут проблемы.
Дальше троица спускалась в относительной тишине, по крайней мере Нандора и его ворчание девушки переодически не слышали из за особенности способов перемещения - колдовка и гусепаска не умели проходить сквозь стены, подобно призраку. Однако, будучи привязанным к лампе, уйти далеко он не мог, а потому то и дело возвращался к своим спутницам, не забывая их поторапливать.
Ловчая чувствовала себя неуютно в этих подземельях, но постепенно овладевающий ею азарт притуплял это чувство. Как и чувство опасности. Поэтому, чем глубже девушки уходили, тем более приподнятым становилось настроение Серрирострис, и не пугали ее уже ни странные звуки, переодически раздающиеся в лабиринте коридоров, ни запах гнили, ни грядущие риски, которые ожидали ее при попытке пленить Западный ветер.

"Интересно, сколько я заработаю, если наловчусь превращаться в крысу и буду оказывать шпионские услуги?"- задумалась Эйле, когда мимо них пробежала, а потом скрылась по своим загадочным делам стая жирных вышеупомянутых созданий.
"А все-таки, что же он хотел"- промелькнуло в мыслях девушки, когда внезапно вставший на их пути труп рухнул вслед за только что покинувшей его головой. Вспомнив, однако, какими болтливыми могут быть умершие, эльфка скривилась, перешагнула через мертвое тело, и направилась дальше.
Когда лабиринт коридоров сменился просторной комнатой, Эйле без сомнений опознала в ней святилище. Поднимаясь по помостам к платформе, эльфка озиралась по сторонам и вглядывалась в резные узоры. И рисунок этот был ей очень знаком. Рука сама потянулась в карман и нащупала там предмет, очень похожий на монету, но платежным средством не являющийся.
На "монете" не было ни номинала, ни года чеканки. Только повторяющийся и закручивающийся в спираль узор - точно такой же, что обрамлял многочисленные проходы по всему периметру святилища, только в какой-то пока что непонятной эльфке последовательности.
- Удача... Никогда не знаешь, где ее встретишь, и в чем она понадобится... - повторила девушка слова незнакомца, от которого она и получила такой подарок в обмен на ветер.
Обычно она предпочитала оплату наличными, а не обмен, но в тот раз решила сделать исключение - настроение было подходящее.
Словно не слыша слова Рауг, она торжественно улыбнулась. Удача точно должна была ей сегодня улыбнуться.

Эйле прежде не приходилось участвовать в религиозных обрядах, но ничего против она не имела. Не гуся же они резали, в самом деле. Да и собираясь ловить Западный ветер точно нужно быть готовым испачкать руки. Завершив манипуляции с куриной кровью, эльфка начала доставать из плаща специально подготовленные ловушки.
Заманить ветер она собиралась в песочные и расписные флакончики часы разных форм и размеров. Девушка расставляла ловушки по алтарю, и когда дело было сделано, бросила взгляд на иллюзии Рауг и закрыла глаза. Нужно было настраиваться.
Однако, тут же над ее ухом раздался голос Нандора. Девушка недовольно скривилась, открыла один глаз и пострела на призрака.
- Если бы я думала только о себе, я бы раскрыла клюв, когда мы пролетали над пустынями. Но я не сделала этого, хотя твоё ворчание ужасно утомляло, лампа была тяжелой, а клюв и шею ломило. Так что может быть помолчишь и дашь нам закончить?

Тени продолжают расползаться по стенам, чёрные языки повторяют контуры трещин в многовековых стенах, будто пытаясь проникнуть в саму суть бытия и вывернуть её наизнанку. Сырой, гнилой воздух окутывает место ритуала, тёмные проплешины подергиваются сетью фиолетовых искр, поднимается ветер. Сначала тихий, чуть слышный, но чем больше вырастает гусь, тем заметнее движение потоков.
  В такт дыханию Рауг, глаз иллюзорной птицы мерцает тёмными искрами, заглушая весь свет, который ещё не погас под тяжестью теней.

бросок:

Эйле вытаращила глаза на огромного гуся, который, казалось, вот-вот своими габаритами займёт все пространство в святилище.
«Я бы затмевала солнце для целых поселений, если была такого же размера» - подумала эльфка, и мысль эта, будьте уверены, плотно укрепилась в ее сознании, однако с настроя не сбила.
Зловонный, гнилостный воздух, казалось, был вполне осязаем, и ринари почувствовала легкую тошноту, подкатившую к горлу. Она взяла с алтаря причудливые песочные часы, не заполненные песком даже на четверть, закрыла глаза и медленно выдохнула.
«Помоги мне, Амонет».
Ловчая с Севера была в шаге от осуществления своей цели.

На гусях сюрпризы не кончились. Другой вопрос, что они были неприятными. Запах гнили, до этого еле ощутимый, начал заполнять собой все пространство святилища. Плотный воздух забил дыхательные пути и легкие Рауг. Дышать становилось все труднее и труднее, руки девушки будто сами потянулись к горлу в бессмысленной попытке избавиться от удушья. У наемницы потемнело в глазах, и в следующее мгновение она упала на колени прямо перед алтарём, не в силах контролировать иллюзии. Гигантский гусь, окружённый колышущимися тенями, забился в конвульсиях. Последнее, что почувствовала Рауг перед полной утратой контроля - как закатываются ее глаза.

Гусь захлопал крыльями, его глаза налились фиолетовым светом, а по призрачным крыльям забегали разряды молний. Тени на стенах затрепетали и начали собираться в размытый силует над алтарём, казалось вся затхлость катакомб решился воплотиться в этой фигуре.

Струйки дыма протянулись от Рауг к гусю и алтарю, соединившись в иссиня-чёрный треугольник, который раскинулся в воздухе мерцающим полотном звёзд

Ветер не ловился, гусь бесновался, а Рауг вдруг решила присесть. Что-то во всей этой картине подсказывало Эйле, что Амонет им вовсе не помогает. Возможно, кровь курицы пришлась ей не по вкусу. А может…
Монета! Эйле вноса сунула руку в карман и достала оттуда «талисман». Такими вещами не разбрасываются, только если они не украдены. Эльфка аж зашипела от досады. Даже богиню воровской удачи разгневает, если вывернуть ее карманы. А если ещё и нагло перед ней помазать украденным, то и подавно. Нужно было что-то делать.
Повернувшись к алтарю, чтобы взять нож, с помощью которого недавно была принесена в жертву курица, Сериирострис с ужасом увидела материализующийся над ним силуэт. Быстро схватив нож, Эйле полоснула себя по руке сначала себя, а потом и Рауг, которая непонятно под каким порывом вдруг стала к ней тянуться. Когда монета окрасилась кровь, девушки приложили руки к алтарю. Теперь на колени упала и Эйле.
«Смилуйся!»